Энди Маррей вскоре войдет в историю как второй теннисист, в честь которого будет установлена статуя на территории Всеанглийского клуба лаун-тенниса и крокета. После того как Маррей прервал 77-летнее ожидание британского победителя Уимблдона в мужском одиночном разряде, мало кто станет спорить с тем, что бронзовое изваяние, которое планируется открыть на Чемпионате 2027 года, вполне заслужено.
Однако даже впечатляющая жизнь и карьера Маррея, включающая три титула Большого шлема, две золотые олимпийские медали и Кубок Дэвиса, меркнут в сравнении с единственным игроком, удостоенным такой чести до него — Фредом Перри.
Будучи первым мужчиной, собравшим карьерный Большой шлем, трижды побеждавшим на Уимблдоне, обладателем восьми титулов Большого шлема и четырех Кубков Дэвиса в составе сборной в Кубке Дэвиса, Перри, казалось бы, должен был быть окружен почетом и признанием со стороны теннисных организаций и британской элиты на пике своей славы в 1930-х годах.
Тем более что он был также чемпионом мира по настольному теннису и безусловным королем травяных кортов.
Но истина была совсем иной.
Перри был выходцем из рабочего класса из Стокпорта, сыном депутата от Лейбористской партии. Он был модником, покорителем женских сердец, бунтарем и, в конечном итоге, стал изгнанником.
У него были романы с голливудскими дивами, такими как Марлен Дитрих и Джин Харлоу. Он был женат четыре раза. После эмиграции и получения гражданства США Перри служил в Военно-воздушных силах Соединенных Штатов во время Второй мировой войны.
В эпоху жесткого классового снобизма и строгого любительства в теннисе, надменные члены правления Уимблдона считали Перри человеком “не своего круга”.
Когда в 1937 году он перешел в профессионалы, его лишили членства во Всеанглийском клубе. Перри отправился в продолжительные мировые турне и поселился в США, где, по его ощущениям, его приняли гораздо лучше, чем в чопорной довоенной Британии.
Первая из двух побед Маррея на Уимблдоне в 2013 году завершила период ожидания британского чемпиона в мужском одиночном разряде, который начался после трех подряд побед Перри с 1934 по 1936 годы.
Хотя сам шотландец тоже был своего рода аутсайдером и антиэлитарной фигурой, особенно в начале своей карьеры, он выступал в гораздо более прогрессивное время, чем Перри, ставший жертвой явной дискриминации со стороны властей.
Помимо своего рабочего происхождения с севера страны, Перри вызывал неодобрение тем, что был слишком напористым и порой даже спорил с судьями, что в 1930-е годы было совершенно немыслимо.
Он был невероятно быстр на корте и, в отличие от многих соперников, находился в превосходной физической форме. Чтобы развить свою резкость, он часто тренировался с мощной командой “Арсенала” 1930-х годов.
Но после уверенной победы над австралийцем Джеком Кроуфордом, принесшей ему первый уимблдонский титул (который он отпраздновал кувырком на Центральном корте и прыжком через сетку), Перри пережил один из самых запоминающихся моментов снобизма со стороны Всеанглийского клуба.
Отмокая в ванной после матча, Перри утверждал, что слышал, как член комитета высшего сословия Брэм Хильярд сказал проигравшему Кроуфорду, что “сегодня победил не лучший игрок”.
Затем Хильярд не вручил Перри уимблдонский галстук, символизирующий членство в клубе, лично, а просто бросил его на сиденье.
Позже Перри писал в своей автобиографии: «Не думаю, что когда-либо в жизни был так зол. Вместо Фреда Дж. Перри, чемпиона, я чувствовал себя Фредом Дж. Маггсом, шимпанзе».
«Некоторые представители Всеанглийского клуба и Ассоциации лаун-тенниса смотрели на меня свысока как на вспыльчивого, прямолинейного, неуправляемого бунтаря, который совсем не был тем джентльменом, которого они хотели бы видеть победителем Уимблдона, даже если он был англичанином».
И Перри, безусловно, был не единственным великим британским спортсменом той эпохи, подвергшимся отчуждению из-за снобистских настроений.
Гарольд Ларвуд, выдающийся английский быстрый боулер и герой триумфа “Bodyline” над командой Дона Брэдмана в Австралии в 1932-33 годах, стал козлом отпущения за дипломатический кризис, вызванный безжалостной тактикой его высокопоставленного капитана Дугласа Джардина. Ларвуд, бывший шахтер из Ноттингемшира, больше никогда не играл за сборную Англии и в итоге эмигрировал, как ни парадоксально, в Австралию.
Перри, который привел сборную Великобритании к четырем подряд победам в Кубке Дэвиса, был гораздо популярнее у широкой публики, чем у руководства своего вида спорта, и особенно у женщин, которым нравилось его чувство стиля, включая его пристрастие к строгим белым фланелевым брюкам и блейзерам на корте.
Конечно, позже он заработал миллионы на своем модном бренде Fred Perry с логотипом в виде лаврового венка, который остается успешным и по сей день.
Что касается личной жизни, Перри был женат четыре раза, включая голливудскую актрису Хелен Винсон и модель Сандру Бро. В итоге он обрел счастье с Барбарой Ризе; пара прожила вместе 40 лет и вырастила двоих детей до самой смерти Перри в 1995 году в возрасте 85 лет.
В последние 25 лет своей жизни он наконец был вновь принят Уимблдоном, работал комментатором на BBC, а в 1982 году была торжественно открыта его статуя, что вызвало у Перри чувство глубокой гордости.
«Никогда не думал, что доживу до дня, когда статуя сыну депутата-лейбориста будет установлена на ухоженных газонах Уимблдона», — писал он в своих мемуарах.
«Некоторые бывшие члены Всеанглийского клуба и LTA, должно быть, переворачиваются в своих гробах при мысли о такой дани уважения человеку, которого они считали бунтарем из `неправильного` теннисного круга».
Маррей, который в начале своей карьеры на Уимблдоне часто чувствовал, что его шотландское происхождение работает против него, даже не подозревал, насколько глубока была эта история.
